Главный тренер «Динамо» Мирча Луческу дал интервью румынским журналистам, в котором рассказал о ситуации в Украине, а также о своем взгляде на возможный отъезд из страны по причине продолжающейся активной фазы российско-украинской войны.
– Как ваши дела в Украине?
– Тяжело... Очень тяжело. Я живу на базе, мы здесь тренируемся, но матчи проходят без зрителей... Это тяжело, но я не мог проявить трусость и уйти. У меня был контракт, и я не хотел, чтобы ко мне относились как к слабаку. Я остался помогать клубу, был честен с киевским «Динамо».
– Помимо того, что в стране идет война, какие еще самые большие проблемы присутствуют?
– Из «Динамо» ушло 11 опытных игроков, а на их место мы перевели воспитанников из академии. Никаких поглощений, как, например, у «Днепра», не было. А дети, которых мы перевели во взрослую команду, до сих пор не соответствуют стандартам киевского «Динамо». По сути, мы являемся клубом, в котором наибольшее количество футболистов вышло из академии. Посмотрим, что будет дальше, наше преимущество в том, что у нас три матча в запасе.
– Вы человек уже почтенного возраста, думаете, на вас бы кто-то указал пальцем, если бы вы сказали: здесь война, я не могу продолжать?
– Да, у меня есть такое обстоятельство как возраст, но я не хотел ни у кого оставлять сомнений. После более чем 40-летней карьеры тренера, можно ли было сдаться? Ни в коем случае, я не принял это во внимание. Я не ушел, даже когда был в донецком «Шахтере» и была война в Крыму и на Донбассе. Тогда это был выбор «Шахтера», а не мое решение. Если бы все зависело от меня, я бы тоже не ушел оттуда.
– База, где вы остановились, находится в городе, в Киеве?
– Нет, километров 20-30 за городом, но в Киев я приезжаю, когда необходимо что-то решить.
– Как там живется?
– Ситуация успокаивается. Больше нет атак с ракетами или с дронами. Сейчас все сосредоточено на границе и почему-то внимание сфокусировано на ситуации в Израиле. Но в любом случае ситуация и хаос в Киеве утихли. Я бы даже сказал, это похоже на нормальную жизнь. Все открыто, люди на улицах, но это только с виду, словно война не ощущается. Все мысли этих людей с теми, кто на фронте. Думаешь, если я все еще здесь, то кого-то уже нет в живых, как долго это продлится? Тишина, которая бывает на матчах, ужасна.
– Почему?
– Потому что ты закрываешь глаза и все совершенные ужасы, все злодеяния проносятся в твоей голове. Все сложно.
– Как ваше здоровье?
– Если я здесь, на позиции, значит, я сопротивляюсь... Как долго я буду сопротивляться...